Sergey Yesenin "Черный чедвек" lyrics

Translation to:en ro sr

Черный чедвек

Друг мой, друг мой,Я очень и очень болен.Сам не знаю, откуда взялась эта боль.То ли ветер свиститНад пустым и безлюдным полем,То ль, как рощу в сентябрь,Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,Как крыльями птица.Ей на шее ногиМаячить больше невмочь.Черный человек,Черный, черный,Черный человекНа кровать ко мне садится,Черный человекСпать не дает мне всю ночь.

Черный человекВодит пальцем по мерзкой книгеИ, гнусавя надо мной,Как над усопшим монах,Читает мне жизньКакого-то прохвоста и забулдыги,Нагоняя на душу тоску и страх.Черный человекЧерный, черный...

"Слушай, слушай,-Бормочет он мне,-В книге много прекраснейшихМыслей и планов.Этот человекПроживал в странеСамых отвратительныхГромил и шарлатанов.

В декабре в той странеСнег до дьявола чист,И метели заводятВеселые прялки.Был человек тот авантюрист,Но самой высокойИ лучшей марки.

Был он изящен,К тому ж поэт,Хоть с небольшой,Но ухватистой силою,И какую-то женщину,Сорока с лишним лет,Называл скверной девочкойИ своею милою".

"Счастье,- говорил он,-Есть ловкость ума и рук.Все неловкие душиЗа несчастных всегда известны.Это ничего,Что много мукПриносят изломанныеИ лживые жесты.

В грозы, в бури,В житейскую стынь,При тяжелых утратахИ когда тебе грустно,Казаться улыбчивым и простым -Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!Ты не смеешь этого!Ты ведь не на службеЖивешь водолазовой.Что мне до жизниСкандального поэта.Пожалуйста, другимЧитай и рассказывай".

Черный человекГлядит на меня в упор.И глаза покрываютсяГолубой блевотой.Словно хочет сказать мне,Что я жулик и вор,Так бесстыдно и наглоОбокравший кого-то.

. . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . .

Ночь морозная...Тих покой перекрестка.Я один у окошка,Ни гостя, ни друга не жду.Вся равнина покрытаСыпучей и мягкой известкой,И деревья, как всадники,Съехались в нашем саду.

Где-то плачетНочная зловещая птица.Деревянные всадникиСеют копытливый стук.Вот опять этот черныйНа кресло мое садится,Приподняв свой цилиндрИ откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай!-Хрипит он, смотря мне в лицо,Сам все ближеИ ближе клонится.-Я не видел, чтоб кто-нибудьИз подлецовТак ненужно и глупоСтрадал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!Ведь нынче луна.Что же нужно ещеНапоенному дремой мирику?Может, с толстыми ляжкамиТайно придет "она",И ты будешь читатьСвою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!Забавный народ.В них всегда нахожу яИсторию, сердцу знакомую,Как прыщавой курсисткеДлинноволосый уродГоворит о мирах,Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,В одном селе,Может, в Калуге,А может, в Рязани,Жил мальчикВ простой крестьянской семье,Желтоволосый,С голубыми глазами...

И вот стал он взрослым,К тому ж поэт,Хоть с небольшой,Но ухватистой силою,И какую-то женщину,Сорока с лишним лет,Называл скверной девочкойИ своею милою".

"Черный человек!Ты прескверный гость!Это слава давноПро тебя разносится".Я взбешен, разъярен,И летит моя тростьПрямо к морде его,В переносицу...

. . . . . . . . . .

...Месяц умер,Синеет в окошко рассвет.Ах ты, ночь!Что ты, ночь, наковеркала?Я в цилиндре стою.Никого со мной нет.Я один...И - разбитое зеркало...

The Black Man

My friend, my friend,How sick I am. Nor do I knowWhence came this sickness.Either the wind whistlesOver the desolate unpeopled field,Or as September strips a copse,Alcohol strips my brain.

My head waves my earsLike a bird its wings.Unendurably it looms my neckWhen I walk.The black man,The black, black,Black manSits by me on the bed all night,Won't let me sleep.

This black manRuns his fingers over a vile book,And, twangling above me,Like a sleepy monk over a corpse,Reads a lifeOf some drunken wretch,Filling my heart with longing and despair.The black man,Oh black man.

"Listen, listen"--He mutters to me --The book is full of beautifulPlans and resolutions.This fellow livedHis life in a land of most repulsiveThieves and charlatans.

And in that land the December snowIs pure as the very devil,And the snowstorms driveMerry spinning-wheels.This man was an adventurer,Though of the highestAnd the best quality.

Oh, he was elegant,And the poet at that,Albeit of a slightBut useful gift.And some woman,Of forty or so,He called his "naughty girl,"His "love."

Happiness--he said--Is a quickness of hand and mind.Slow fools are alwaysKnown for being unhappy.heartaches, we know,DeriveFrom broken, lying gestures,

At thunder and tempest,At the world's coldheartedness,During times of heavy lossAnd when you're sadThe greatest art on earthIs to seem uncomplicatedly gay.

"Black man!Don't you dare!You do not live asA deep-sea diver.What's the lifeOf a scandalous poet to me?Please read this storyTo someone else."

The black manLooks me straight in the eyeAnd his eyes are filmedWith blue vomit--As if he wanted to say,I'm a thief and rogueWho'd robbed a manOpenly, without shame.

. . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . .

Ah friend, my friend,How sick I am. Now do I knowWhence came this sickness.Either the wind whistlesOver the desolate unpeopled field,Or as September strips a copse,Alcohol strips my brain.

The night is freezingStill peace at the crossroads.I am alone at the window,Expecting neither visitor nor friend.The whole plain is coveredWith soft quick-lime,And the trees, like riders,Assembled in our garden.

Somewhere a night bird,Ill-omened, is sobbing.The wooden ridersScatter hoofbeats.And again the blackMan is sitting in my chair,He lifts his top hatAnd, casual, takes off his cape.

"Listen! listen!"--he croaks,Eyes on my face,Leaning closer and closer.I never sawAny scoundrelSuffer so stupidly, pointlessly,From insomnia.

Well, I could be wrong.There is a moon tonight.What else is neededBy your sleep-drunken world?Perhaps, "She" will come,With her fat thighs,In secret, and you'll readYour languid, carrionVerse to her.

Ah, how I love these poets!A funny race!I always find in themA story known to my heart--How a long-haired monsterProfusing sexual languorTells of worldsTo a pimply girl-student.

I don't know, don't remember,In some village,Kaluga perhaps, orMaybe Ryazan,There lived a boyOf simple peasant stock,Blond-hairedAnd angel-eyed...

And he grew up,Grew up into a poetOf slight butUseful talent,And some woman,Of forty or so,He called his "naughty girl,"His "love."

"Black man!Most odious guest!Your fame has long resounded."I'm enraged, possessed,Amd my cane fliesStraight acrossThe bridge of his nose.

. . . . . . .

The moon has died.Dawn glimmers in the window.Ah, night!What, night, what have you ruined?I stand top-hatted.No one is with me.I am alone...And the mirror is broken.

Here one can find the English lyrics of the song Черный чедвек by Sergey Yesenin. Or Черный чедвек poem lyrics. Sergey Yesenin Черный чедвек text in English. Also can be known by title CHernyjj chedvek (Sergey Yesenin) text. This page also contains a translation, and CHernyjj chedvek meaning.